Быть или не быть

Через три года после референдума за выход из Европейского союза Великобритания оказалась не готова к этому событию. В беседе с НВ пятеро граждан Соединенного Королевства поделились своими ожиданиями, страхами и надеждами, связанными с брэкситом

Анна Павленко

Это сделает нас беднее

Хьюго Лукас, 23 года, директор по коммуникациям молодежной организации Our Future Our Choice, Лондон

Честно говоря, я не знаю, что будет дальше. А тот, кто утверждает, что знает, — либо дезинформирован, либо лжет.

Я считаю, что предложенная премьер-министром схема — это вовсе не то, что обещали людям в 2016 году. Подсчеты самого правительства подтверждают, что она сделает нас беднее — как в краткосрочной, так и в долгосрочной перспективе. А наша организация выяснила: наиболее мягкий выход обойдется каждому молодому британцу в 7 тыс. фунтов стерлингов потерянных доходов до 2050 года, тогда как самый неудачный — в 108 тыс.

И все же я не думаю, что Соединенное Королевство покинет ЕС. Мой личный выбор — повторный референдум. Вероятность нового голосования высока и, думаю, страна решит остаться в Евросоюзе. Ведь за последние три года мы убедились, что обещанное в 2016-м не может быть выполнено. И в мнении граждан произошел более существенный сдвиг, чем после любых национальных выборов в послевоенной Великобритании.

В 2016‑м люди видели свое будущее ярким, а изменения — простыми. Сегодня же они запасаются самыми необходимыми лекарствами. Это говорит о том, насколько усугубилась ситуация, как не справилось правительство и каким заблуждением оказались обещания 2016 года.

Наиболее мягкий выход обойдется каждому молодому британцу в 7 тыс. фунтов стерлингов потерянных доходов до 2050 года, самый неудачный — в 108 тыс.

Чего я больше всего боюсь, так это непредсказуемого брэксита без сделки. Это будет катастрофа. Многие до сих пор не осознают, что это выход из ЕС с завязанными глазами, и затем страна на долгие годы погрязнет в переговорах. Тема брэксита будет оставаться на повестке дня правительства, тогда как для британской молодежи важно, чтобы политики сосредоточились на других вопросах: изменении климата, автоматизации, проблемах в сфере здравоохранения.

Более бедные регионы Соединенного Королевства ощутят последствия брэксита острее, чем столица. Но он наверняка повлияет и на мою семью. Например, моя мачеха — итальянка, и нет гарантий, что после брэксита без сделки она сохранит свои права в Великобритании. Я же наполовину немец. Пока у меня нет немецкого паспорта, но я мог бы его получить. Ведь брэксит лишит меня права жить в любой из 27 стран Евросоюза.

Признаться, я чувствую, как происходящее делит мою идентичность. И мне грустно видеть, как выбор, сделанный под влиянием невыполнимых обещаний, рушит единство Европы.

Мы выйдем из ЕС, можно даже без сделки

Марк Торн, 56 лет, консультант в сфере электронного инжиниринга, город Портсмут

Я надеюсь, что мы выйдем из Евросоюза — лучше со сделкой, но можно и без нее.

Как бы ни случилось, после брэксита мало что изменится. Конечно, цены немного вырастут, фунт стерлингов слегка упадет. Первая реакция будет негативной, но продлится не дольше трех-шести месяцев. Когда все поймут, что все не так страшно, как они думали, фунт восстановит позиции, и в течение года экономика вернется на прежний уровень. В случае выхода без сделки спад будет более серьезным; тогда на восстановление уйдет от полутора до двух лет.

Зато, как только мы освободимся от Евросоюза, сократятся многие бюрократические проволочки. Мы сможем быстрее принимать решения и быстрее реа­гировать на изменения на рынках. Великобритания заключит тор­говые соглашения со странами Содружества и США, которые уже проявили такое желание. Все это поможет экономике восстановиться после краткосрочного спада.

В 2016 году я голосовал за брэксит, как и многие мои друзья, мама и часть братьев и сестер. Думаю, большинство британцев голосовали так, чтобы сократить число прибывающих в страну. Каждый год к нам приезжает по 300 тыс. человек, то есть каждые три года население растет на миллион. Раньше прибывало менее 50 тыс. в год, и это нас устраивало, но более 300 тыс. — это слишком.

Такая небольшая и густонаселенная страна, как Великобритания, не может принимать по миллиону человек каждые три года. Мы, к сожалению, не строим и 200 тыс. домов в год. Растет нагрузка на Национальный центр здоровья, полицию и другие службы. Мы пытались говорить с ЕС, чтобы замедлить этот процесс, но там нас не слушают.

Самое страшное, что может произойти, — на месяц-два закончится апельсиновый сок. Тогда мы перейдем на яблочный

Проблема еще и в том, что во главе ЕС стоят люди, которых не избирают. Это недемократично. Ведь, если кто‑то из них поступает плохо, мы не можем проголосовать за его отставку. А у нас всегда должна быть такая возможность.

Лично для себя я особых изменений после брэксита не жду. Будет чуть больше суеты с поездками за рубеж, подорожают некоторые продукты. Зато наши фермеры смогут больше зарабатывать. Что касается компании, где я работаю, то всего 2–3% ее бизнеса связаны с ЕС: мы сотрудничаем с несколькими фирмами в Германии. В случае жесткого брэксита они смогут делать поставки в Великобританию без задержек.

У нас, конечно, есть странные люди, которые перед брэкситом запасаются всем, чем только можно: туалетной бумагой, бобами, медикаментами. Такие люди есть в любой стране. Сами мы никаких запасов не делаем. Самое страшное, что может произойти, — на месяц-два закончится апельсиновый сок. Тогда мы перейдем на яблочный.

Те же, кто поддерживает сохранение членства в ЕС, любят наводить панику. А еще они выступают за повторное голосование. Но мы категорически против. Референдум есть референдум, его проводят только раз.

Мы сможем нажать на тормоза

Гулливер Крэгг, 40 лет, журналист телеканала France 24, уроженец Лондона, живет в Киеве

Наша страна разделена. Свежие опросы показывают, что большинство британцев настроены против брэксита, но в то же время многие его поддерживают.

Сегодня есть целый ряд вариантов мягкого брэксита, который не повлечет за собой серьезных экономических изменений. При выходе со сделкой Великобритания получит свободные торговые отношения с ЕС, вероятно, останется в таможенном союзе, но станет менее привлекательной для инвесторов. Уже сейчас мы видим, как компании, имеющие производство, уходят. При этом переговоры о торговых соглашениях с другими странами, которые еще даже не начались, потребуют немало времени.

После выхода из ЕС позиция Великобритании в таких переговорах будет слабой. Но страна будет так отчаянно в них нуждаться, что примет худшие условия, чем были у нее в рамках Евросоюза.

Из-за бюрократии британцам будет сложнее жить в Евросоюзе, а европейцам — в Великобритании. А еще брэксит создаст благоприятные условия для возрождения ретроградного национализма, который, я считаю, должен остаться в прошлом, ведь нациям нужно сотрудничать между собой.

Если Великобритания выйдет без сделки, это будет полный кошмар, катастрофа

Экономика станет слабее, люди беднее, и наша страна не сможет влиять на решения Евросоюза, хотя для поддержки торговых отношений с ним будет вынуждена соблюдать правила ЕС. Но я бы не назвал это настоящим бедствием.

Если же Великобритания выйдет без сделки, это будет полный кошмар, катастрофа. Экономисты прогнозируют жесткие банкротства, массовую безработицу, хаос, неспособность обеспечить поставки необходимых товаров. Компании уже сейчас заполняют склады, предполагая, что порты, аэропорты и вся транзитная система не справятся с введением пограничного и таможенного контроля.

Небогатых людей, которые возлагают большие надежды на брэксит, он сделает еще беднее. Те обозлятся. И тогда появятся политики, популисты и экстремисты, которые убедят народ, что его обманули и можно было сделать все лучше.

Я считаю, что это очень опасно. К тому же в Великобритании уже сейчас высокий уровень неравенства и преступности, а когда бедных станет больше, ситуация усугубится.

Я эмоционально переживаю брэксит, так как всегда видел себя в первую очередь европейским гражданином. Мои родители живут во Франции, сестра в Англии, братья женаты на француженках. После брэксита нам, вероятно, придется заняться документами.

Кроме того, у меня есть компания в Польше. Там я плачу налоги без лишней бюрократии и без необходимости получать вид на жительство. Как и другие британские граждане в Польше, я уже получил от местных властей письмо, но пока не читал его. Я оптимист и верю, что даже на этой поздней стадии мы как‑то сможем нажать на тормоза и остановить брэксит. Но если я ошибаюсь, придется‑таки открыть письмо и узнать, что от меня требуется, чтобы сохранить свои права в Польше.

Рано или поздно Велико­британия попытается вернуться в ЕС

Дэвид Эрншо, 60 лет, топ-менеджер фармацевтической компании, уроженец городка Рочдейл в пригороде Манчестера, живет в Брюсселе

Я гражданин Бельгии и Великобритании, моя жена и сын — граждане Бельгии, Ирландии и Великобритании. На троих у нас восемь паспортов. Теперь мы свыкаемся с мыслью, что больше не сможем жить в стране, где родились. Мы станем настоящими мигрантами и изгнанниками. Это грустно. Но мы живем в Брюсселе, так как верим в европейский проект и во все хорошее, что он несет: мир, безопасность и экономическое благополучие. Мы неизменно останемся европейцами.

При этом наша родина изменится. Я считаю, она довела себя до само­убийства. Сейчас крайне сложно представить, что Великобритания останется в ЕС, но я все еще на это надеюсь. Боюсь, после брэксита страна станет беднее, а жизнь британцев ухудшится во всех аспектах.

К тому же этот процесс никогда не закончится: расколотое британское общество продолжит обсуждать будущее и, я уверен, в ближайшие 50 лет попытается снова стать частью ЕС. Потому что для маленькой европейской страны, изолированной от остального континента, другого будущего нет. В отличие, скажем, от Норвегии, Соединенному Королевству с его крупной экономикой нужны тесные взаимоотношения с Евросоюзом, которые невозможны без членства.

Рано или поздно Великобритания попытается вернуться, но перед этим должна произойти смена поколений. На референдуме большинство пожилых людей голосовали за выход, тогда как молодежь — против. За последние три года многие юные британцы достигли избирательного возраста и доля сторонников членства в ЕС уже выросла. Так что со временем необходимость воссоединения назреет.

Правда, тут появится новая проблема: Великобритания уже не получит сегодняшних привилегий, таких как собственная валюта, пребывание вне Шенгенской зоны и скидки на членские взносы в бюджет ЕС. Выходит, действующее соглашение с ЕС — лучшее для Великобритании.

Думаю, брэксит — это следствие неудовлетворенности людей своей жизнью. Это похоже на избрание Трампа. Но, как и победа Трампа, брэксит не улучшит жизнь людей, которые за него голосовали. А, учитывая взаимо­связь между британской и европейской экономиками, наоборот, ухудшит. Причем больше других пострадают наименее состоятельные, менее образованные и мало вовлеченные в политику — рабочие, жители неурбанизированных районов, пожилые люди.

Среди моих знакомых нет никого, кто бы поддерживал брэксит. Но я родом с севера Англии и могу понять людей, которые захотели покинуть ЕС: они живут бедно и страдают от сокращения промышленности, безработицы, плохо работающих медицинских сервисов и отсутствия преимуществ, которые они некогда имели. Жители крупных городов голосовали за то, чтобы остаться, потому что они получают выгоду от успешной экономики. Но чтобы понять, что произошло, стоит выехать за пределы Лондона.

Никто не знает, каким будет брэксит и будет ли вообще

Макс Гундер, 19 лет, студент отделения политологии и социологии в Университетском колледже Лондона (UCL), Лондон

В 2016 году я был еще слишком молод, чтобы голосовать. Но, если бы референдум состоялся сейчас, я бы выбрал вариант “остаться”. Ведь последние два года показали, что политические лидеры и члены парламента не способны обеспечить положительный исход брэксита. Все потому, что ни в парламенте, ни в обществе нет консенсуса в ожиданиях от него.

Думаю, многим из голосовавших против выхода, как и мне, не нравится политический экспансионизм Евросоюза. Но они выбрали “остаться”, посчитав выход слишком рискованным и экономически разрушительным. При этом, я считаю, Евросоюзу стоит быть осторожнее с расширением своей политической власти в государствах-членах. Например, прежде чем внедрять такие инициативы, как общеевропейский оборонный проект, разумно было бы убедиться, что все страны ЕС находятся в равном социально-экономическом положении и имеют равноценную военную базу.

Хочется, чтобы ЕС был скорее торговым союзом, чем политическим. Около 60% законов, принятых в Соединенном Королевстве за последние три года, получены из ЕС. Брюссель, например, регулирует британское законодательство о безопасности труда и рыночной конкуренции. Людям это не нравится, потому что они чувствуют, что ими управляют не из Лондона, а из Брюсселя.

Если бы референдум состоялся сейчас, я бы выбрал вариант “остаться”

Кампания за выход из ЕС строилась на романтизированном идеализме, ее лидеры говорили о свободной торговле и миграционном контроле. А из‑за того, что несколько десятилетий подряд иммиграция была крайне важным политическим вопросом для Великобритании, люди воспользовались возможностью выразить свое мнение по этому поводу на референдуме.

Пока никто не знает, каким будет брэксит и будет ли вообще. Пройдут годы переговоров, прежде чем мы поймем, где оказались. При этом наиболее вероятным мне кажется сценарий мягкого брэксита — что‑то наподобие норвежской модели. Без сделки мы точно не выйдем — такой вариант исключает и парламент, и премьер-министр.

После брэксита у моих университетских друзей из Евросоюза могут возникнуть небольшие сложности со студенческими визами. Но я верю, что правительство быстро решит эту проблему, ведь там хотят, чтобы европейские студенты остались в стране. Британцев ждут незначительные изменения относительно путешествий в ЕС, а европейцев — в Великобританию. Но кардинальных изменений, думаю, не произойдет.

Что меня беспокоит, так это влияние брэксита на демократию в Соединенном Королевстве. Одним из факторов, которые толкали людей голосовать за выход, было желание продемонстрировать политикам свое недоверие. Если же реализация брэксита не оправдает ожиданий граждан, недоверие к двум основным политическим партиям усилится, особенно в регионах с высоким процентом голосовавших за выход из ЕС. И это станет большой проблемой для демократии в стране.